Библиотека Поэта

Фантазия

В ночь, когда родился Александр
Македонский, безумец Герострат, томимый жаждой
славы, сжег знаменитый храм Дианы в Эфесе, за
что и поплатился жизнью.

Учебник древней истории

Герои древности, с торжественной их славой,
Отзывных струн души во мне не шевелят:
По тяжким их стопам дорогою кровавой
Вступали в мир вражда, насилье и разврат...
За грозным шествием победной колесницы,
За радужным дождем приветственных цветов
Мне стоны слышатся из длинной вереницы
Угрюмых, трепетных, окованных рабов;
Мне видятся поля с сожженными хлебами,
Позор прекрасных дев, и слезы матерей,
И стая воронов, кружащих над костями, -
И стыдно мне тогда и больно за людей!..

Но в мраке прошлого, в ряду его преданий
Есть тень, покрытая бесславьем и стыдом,
Но близкая душе огнем своих страданий,
Своим падением и грозным торжеством.
Передо мной встают - больной и изможденный,
Суровый лик и взор загадочных очей,
И мрачно-строгий лоб, в безмолвьи дум склоненный,
И волны черные отброшенных кудрей...
И снится мне, что ночь нависла, над Элладой,
Что тихо в море спит лазурная волна,
И цепь далеких гор неясною громадой
В прозрачном сумраке едва-едва видна;
И будто эта ночь и нежит, и ласкает,
И жжет, опьянена дыханием цветов,
И будто в эту ночь на землю прилетает
Рой вдохновенных грез и благодатных снов...

О, счастлив тот, кому во мраке этой ночи,
В пустынной улице или в саду немом,
Яснее, звезд горят возлюбленные очи
И руку жмет рука в порыве молодом!..
О, счастлив тот, кто мог приветными огнями
Спугнуть душистый мрак под сводами аллей
И весело возлечь за шумными столами,
В ликующей толпе красавиц и друзей!..
Но если ты один... но если ты судьбою
На жизненном пиру, как нищий, обойден,
Но если, как туман, развеянный грозою,
Бегут твоих очей забвение и сон, -
О, бойся их - ночей ласкающих и нежных:
Суровый твой недуг в затишье их слышней,
И вдвое тяжелей отрава слез мятежных,
Когда от сладких слез томится соловей!..

Мне снится эта ночь, и снится он... Угрюмый,
Без цели он бредет по площади глухой,
Сжигаемый своей мучительною думой,
Страдающий своей непонятой тоской...
Спокоен шаг его: никто его лобзаний
Не ждет в ночной тиши, и не к кому на грудь
С отрадой горькою нахлынувших рыданий
И с братской жалобой во мгле ему прильнуть...
И если б даже в дверь к гетере беззаботной
Ударил он, любви желанием объят, -
Она ответила б с боязнью безотчетной:
"Уйди - ты страшен мне, безумный Герострат!.."

Безумный?.. Да, умам ребячески пугливым
И мелочным сердцам его не оценить:
Как свет исчадьям тьмы, он страшен всем счастливым,
Всем детски верящим и рвущимся любить...
Он их покой смутил безжалостным сомненьем,
Открыл им тайный яд в дыхании цветов
И бросил, не страшась, насмешкой и презреньем
И в них, объятых сном, и в мертвых их богов!..
Он юноше сказал: "Когда перед тобою,
Стыдливо опустив мерцающий свой взгляд,
Пройдет красавица медлительной стопою
И вдруг украдкою оглянется назад,
И, уловив ее невольное движенье,
Прочтет в чертах ее восторженный твой взор
И робость детскую и трепет восхищенья, -
Забрезжившей любви безмолвный разговор, -
Беги и не ищи отрадного свиданья:
Любовь - безумный звук... Любви на свете нет:
Есть только ложь одна, есть жгучие страданья,
Да кровь кипучая, да юношеский бред!.."

И деве он сказал: "Не верь в его лобзанья:
Он лгал, когда клялся навеки быть твоим;
Он твой, пока к тебе влекут его желанья;
Ударит час - и страсть развеется, как дым..."
Он говорил жрецам: "Смешны мольбы каменьям..."
Он воину сказал: "Стыдись, - ты не герой..."
Он их отвергнул всех, исполненный презреньем, -
И сам отвергнут был невнемлющей толпой...

По звонкой площади далеко раздаются
Во мгле шаги его... Навстречу, из садов,
К нему томительно и радостно несутся
И звуки пения и говор голосов...
Но он на их призыв чела не подымает.
Пред ним - старинный храм; холодный луч луны,
Скользя по мрамору, из мрака вырывает
Лепной узор колонн и выступы стены...
Он тихо входит внутрь... Глубокой ночи тени
Стоят, таинственно сгустившись по углам.
Вот и алтарь... Пред ним курится фимиам...
Гирлянда алых роз упала на ступени,
И, полною луной в окно озарена,
Стоит, божественной сверкая наготою,
Диана строгая, нема и холодна,
На лань покорную облокотясь рукою...
У ног богини жрец уснул глубоким сном,
На мрамор статуи склонясь седым челом.

И мысль внезапная безумца озарила:
Жить, чтоб потом не жить!.. Томиться и страдать,
Чтоб всё взяла с собой безмолвная могила
И чтоб о том никто вовек не мог узнать!..
А если стон души, исторгнутый мученьем,
Заставить прозвучать в грядущих временах,
Чтоб пробуждать в слепцах, объятых опьяненьем, -
Как встарь я пробуждал, - сомнения и страх?..
Сияньем истины слепить глаза разврату,
Ничтожество людей сурово озарять
И сквозь позор веков страдающему брату
Могучий отклик свой торжественно подать?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И вспыхнул гордый храм, как факел погребальный,
И не угас еще доныне этот свет, -
А в ту же ночь другой безумец гениальный
Безвестно в мир вступал для крови и побед!..¹

16 сентября 1882

¹Из тьмы времен. Впервые - "Дело", 1882, No 10, стр. 189. В 1-е изд. не вошло (см. примечание к стихотворению "Жалко стройных кипарисов...", стр. 456). Печ. по 2-му изд., стр. 130. Автографы - тетр. 9, с заглавием "Герострат", и тетр. 11, с заглавием "Фантазия". Вариант начала печ. по автографу тетр. 9 с пометой: "Мотив". А. Н. Плещеев сообщил Надсону, что об этом произведении М. Е. Салтыков-Щедрин отозвался неодобрительно, Н. К. Михайловский не согласился с ним и нашел стихотворение прекрасным, а К. М. Станюкович и А. Н. Плещеев пришли от него в восторг (см. письмо А. Н. Плещеева к Надсону от сентября 1882 г. - "Невский альманах", вып. 2. Пг., 1917, стр. 114). Герострат - грек, сжегший в 356 г. до н. э. храм Артемиды Эфесской, чем хотел обессмертить свое имя. Диана (римск. миф.) - богиня луны н охоты, соответствует греческой Артемиде. Есть тень, покрытая бесславьем и стыдом. Имя Герострата, по преданию, в ионийских городах Малой Азии было запрещено упоминать; впоследствии оно стало нарицательным названием для человека, стремящегося добиться славы даже ценою преступления. Гетера - у древних греков женщина, ведущая свободный образ жизни. Безумец гениальный - Александр Македонский (356-323 до н. э.).

у стихотворения ИЗ ТЬМЫ ВРЕМЕН аудио записей пока нет...